Просто люби его

Название: Просто люби его
Часть канона: "У нас всегда будет Париж", "Электрическое тело пою!"
Автор: fandom Bradbury RD 2015
Бета: fandom Bradbury RD 2015
Размер: миди, 5523 слова
Пейринг/Персонажи: Том/Энн, Том/Кен

спойлер

(андроид), Агата, Тимоти и другие
Категория: гет, слэш
Жанр: драма, романс, фантастика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Энн Снайдер выбрала Тома Гарднера потому, что он единственный мог подарить ей Париж. Но главный подарок сделала именно она.
Предупреждения:

спойлер

смерть одного из персонажей

Энн

Энн Снайдер всегда получала то, что хотела. Такой уж у нее был характер: твердый и решительный. Причем с самого рождения.

Вот решила она, что не любит дождь, и родилась на две недели позже поставленного врачами срока. В тот сентябрьский день погода, наконец-то, наладилась, и солнце выглянуло из-за туч, радостно приветствуя ее появление на свет. Многочисленные домочадцы тоже сразу поняли, что именно Энн — глава семьи, и отдали бразды правления в ее маленькие ручки, с радостью выполняя любую прихоть. Без каких-либо возражений она получала все, что бы ни пожелала: дорогую куклу-робота Барби или механического щенка из новой коллекции "Фанточини Лимитед", красивое платье или велосипед. В школе Энн выбрала себе место рядом с самым симпатичным мальчиком, аккуратно потеснив другую девочку. И почему-то никто не возражал и не возмущался. А в пятнадцать лет она шла мимо спортивной площадки, на которой мальчишки играли в футбол, и увидела Тома Гарднера.

Точнее, до этого вечера она видела его не раз и не два на школьном дворе и в городе, но именно сейчас по-настоящему обратила внимание. Он стоял на воротах и выглядел очень несчастным, потому что успел пропустить три мяча, и ненавистной игре не было конца и края. Энн остановилась и внимательно рассмотрела его. У Тома был смешной вздернутый нос и торчащие уши. И скобки на зубах. Он был младше ровно на два года и четыре месяца и носил очки, которые ему ужасно не шли. Однако она увидела в нем что-то особенное. Нужное именно ей. Каким-то образом он выделился из безликой людской толпы, которую Энн воспринимала как фон, декорации в спектакле, где она играла главную роль. Именно в тот момент судьба Тома была решена.

Вообще-то, самой симпатичной девочке в школе не пристало обращать внимание на какого-то лягушонка из младших классов. По негласному закону она должна встречаться с самым популярным мальчиком, в крайнем случае — с кем-нибудь из его свиты. Но Энн всегда руководствовалась только своими желаниями, поэтому с удобством устроилась на краю трибуны, ожидая конца матча.

Энн окликнула его, когда он выходил из раздевалки, подавленный грандиозным поражением команды.

— Эй, — негромко сказала она.

Если честно, было совершенно непонятно, к кому она обращается. Но Том сразу догадался и остановился, смущенно теребя в руках старенький свитер.

— Как тебя зовут? — несколько бесцеремонно поинтересовалась она.

— Том. Том Гарднер, — мучительно краснея, ответил он.

Самая популярная девочка в школе заметила его существование? Такое могло присниться только в ночном кошмаре, потому что в реальности на таких, как он, обращают внимание, чтобы списать домашнее задание или поиздеваться. Здесь явно присутствовал какой-то подвох.

— Значит, Том, — задумчиво повторила Энн, поднялась со скамьи и взяла кофточку, на которой сидела. — Знаешь, ты очень плохо смотришься в воротах. И эти ужасные перчатки. Поверь, тебе ни к чему играть в футбол. Это совсем не твое.

— Еще бы мне не знать, — угрюмо сказал он. — Просто Дик Райли подвернул ногу как раз перед игрой, вот ребята и попросили выручить. Правда, выяснилось, что от меня нет никакого толку.

— Намного лучше ты смотришься, когда сидишь в библиотеке.

Том удивленно взглянул, подозревая, что она насмехается. Как она вообще могла увидеть его в читальном зале? Ведь он всегда садился в самом дальнем углу и буквально закапывался в груду книг. Но Энн была предельно серьезна, и почему-то Том сразу это почувствовал. Такого с ним еще никогда не случалось: чувствовать другого человека как себя самого. Словно они переплелись кровеносными сосудами и делят жизненно важные органы на двоих. Странное, пугающее ощущение, но очень влекущее.

— А еще лучше будешь смотреться, когда пригласишь меня на свидание.

— Зачем? — растерянно спросил он и поправился. — То есть, почему именно я?

— А почему бы и нет?

Энн легко сошла по ступенькам и остановилась на последней. Самой крутой. Выразительно подняла брови, и Том поспешно подал руку, помогая сойти с трибуны. Тогда и выяснилось, что она выше на целую голову. Он судорожно выдохнул. Конечно же, сейчас она возьмет свои слова обратно. Ни одна девчонка, находясь в здравом уме, не пойдет на свидание с коротышкой.

— Ничего, не волнуйся. Придет время, и ты будешь намного выше меня, — спокойно сказала Энн. — Но, вообще-то, это не имеет никакого значения.

— Я никогда не ходил на свидания, — опустив голову, пробормотал Том.

Она все-таки сразила его наповал своим пренебрежением к общепринятым правилам. Даже Агата, его старшая сестра, не была настолько сумасшедшей. Или смелой. Папа все время повторял, что мальчиком стоило родиться ей, а не Тому.

— Значит, самое время начинать. Я подскажу, что нужно делать. Для начала можешь пригласить меня в закусочную "У Финнегана". Выпьем по коктейлю и немного поболтаем, чтобы узнать друг друга получше.

Она предлагает пойти туда, где собирается вся школьная элита? Нет, она точно ненормальная. Но действительно: почему бы и нет? Наверное, он нисколько не хуже остальных, раз такая девочка обратила на него внимание.

— Ладно, договорились, — кивнул Том. — Когда ты хочешь?

— Чем скорее, тем лучше. Мы и так потеряли много времени, поэтому давай завтра. После занятий жди меня у ворот. А сейчас помоги, пожалуйста.

Том покорно держал стопку учебников и маленькую сумочку, пока она надевала кофточку и подкрашивала губы, и думал, что плохой день закончился очень странно. Но интересно. Происходящее выглядело почти как внезапное приключение посреди серой унылой действительности, от которой он спасался, пропадая целыми днями в библиотеке. На страницах книг существовали фантастические миры, населенные невероятными существами, настоящими героями и человекоподобными роботами. В них были законодательно запрещены родительские ссоры, подгоревшие тосты, износившиеся джинсы и рубашки, старомодные уродливые очки, зубные скобки, скучные уроки, школьные обидчики и дождливые недели посреди лета. Там непременно сбывались самые заветные мечты и можно было не опасаться осуждения неправильных, преступных желаний, о которых ни в коем случае нельзя рассказывать. Иначе не оберешься проблем.


Том стоял возле школьных ворот и чувствовал себя очень глупо. Накануне вечером он вышел на задний двор и разбил молотком свинью-копилку. Прощайте, мечты о новеньком мопеде, и о последнем выпуске фантастических рассказов тоже придется забыть. Зато сейчас его обуревали плохие мысли. Скорее всего, она подшутила над ним и вообще не придет. Не исключено, что завтра над ним будет смеяться вся школа. Только законченный идиот мог поверить, что Энн Снайдер захочет пойти с таким, как он, на свидание. Ведь по ней сходят с ума даже старшеклассники. Любой из них будет на седьмом небе от счастья, если она согласится пойти в кино или на танцы.

И вдруг Том увидел, как Энн неторопливо идет по двору. Солнечные блики играли в ее светлых волосах, легкий ветерок забирался в рукава платья и раздувал пышную юбку колоколом, стройные ноги ступали по земле, словно по мягчайшему ковру. Все смотрели на нее, но улыбка на ее лице предназначалась Тому и больше никому. И это было волшебно.

— Ну что, идем? — весело спросила она.

Слова намертво застряли в горле, и Том просто кивнул.

В закусочной, как всегда, было многолюдно и шумно. На потолке изо всех сил надрывался вентилятор, нагоняя прохладный воздух; за столиками весело перекрикивались посетители, в основном школьники; из динамика, прикрепленного на стене, раздавался заводной рок-н-ролл; две официантки с деловым видом принимали и разносили заказы; у стойки важно восседал робот-бармен Чарли и, негромко гудя, жонглировал бокалами, смешивал молочные и фруктовые коктейли и отпускал дежурные шутки, заложенные разработчиками в стандартную программу общения. В его хромированных боках отражалось солнце, и мириады солнечных зайчиков рассыпались во все стороны, вынуждая посетителей прикрывать глаза рукой или щуриться.

Энн провела Тома по залу под градом изумленных и негодующих взглядов, и они устроились за столиком у окна.

— Это мое любимое место. Чарли всегда резервирует для меня этот столик, — сообщила она, пока Том оглядывался по сторонам.

Он чувствовал себя не в своей тарелке. Как обитатель моря, который внезапно спустился на несколько уровней ниже и столкнулся с непохожими на него существами. Огромными, хищными и враждебными.

— Не обращай внимания. Посплетничают о нас, а потом переключатся на какую-нибудь новую сенсацию. Просто держи лицо, — посоветовала Энн и обратилась к подошедшей официантке: — Мне земляничный коктейль и порцию кофейного мороженого, Эдна.

Та кивнула, небрежно чиркнула в блокноте и обернулась к Тому.

— То же самое, — краснея под пристальным, изучающим взглядом, пробормотал он.

Громко хлопнула дверь, и в кафе вошел Кен Уолш. Капитан баскетбольной команды и школьная звезда. И, глядя на то, как он шагает к столику, за которым расположились его друзья, Том в очередной раз пожалел, что не родился девчонкой. Тогда все было бы намного проще. Раздался дружный рев нескольких глоток, и Кену быстро освободили место. Том вздохнул, увидел, что Энн заметила его интерес, и испугался. Необходимо как-то отвлечь ее, переключить внимание.

— Скажи, зачем я тебе вообще сдался? Я же младше и не спортсмен. И совсем не популярный. Это какое-то пари, да? Ты с подружками поспорила?

— Ой, какие глупости, — рассмеялась она. — Ничего подобного, Том. Просто ты мне очень нравишься. И хорошо, что ты не спортсмен, потому что с ними совершенно не о чем говорить. И, кажется, с тобой можно увидеть Париж.

— О чем это ты?

Подошла Эдна с полным подносом, и они резко замолчали.

— Спасибо, Эдна. — Энн вскочила и ловко переставила бокалы и креманки на столик. — Ты самая лучшая официантка в этом заведении.

— Скоро нас уволят, Энни. Хозяин решил закупить роботов-официантов, чтобы сократить расходы, — печально произнесла та.

— Жаль, без вас будет совсем по-другому.

— Прогресс, чтоб его. Все вокруг помешались на этих железяках. Всюду они: в ресторанах, в кинотеатрах, в танцзалах... Говорят, "Фанточини" обещают выпустить в следующем году роботов, которых вообще не отличишь от людей. Но ты не переживай, Энни. Мы с Миртл не пропадем. Найдем куда пристроиться. Приятного вам аппетита, — с улыбкой пожелала Эдна и направилась к следующему столику.

— Так, на чем мы остановились? — деловито спросила Энн.

— Ты упоминала Париж.

— Ага. Знаешь, моя бабушка говорит, что каждому из нас нужен такой человек, с которым можно увидеть Париж. И очень важно не ошибиться и найти правильного человека.

— И как ты определила, что я подхожу? — заинтересовался Том.

— Я почувствовала, что ты — неизвестная переменная. — Энн убрала соломинку из бокала и сделала глоток.

Том скептически хмыкнул, ковырнул ложечкой свою порцию мороженого и попробовал на вкус. Слишком приторное.

— Погляди на них, — откинувшись на спинку стула, произнесла она. — С ними уже все ясно. После школы они поступят в какой-нибудь колледж или станут работать в гараже, на фабрике или в магазине. Окончивших колледж ждет работа в офисе или маленький бизнес. Те, кому повезет получить грант или стипендию, разъедутся по университетам. Вот тут уже больше возможностей и путей. Правда, таких ребят единицы, но в итоге и у них все довольно предсказуемо с будущим. А ты не такой. Мне почему-то кажется, что ты хочешь чего-то совсем другого, намного большего, чем жизнь простого обывателя. Кем ты мечтаешь стать, Том?

— Только обещай, что не будешь смеяться и никому не расскажешь, — потребовал он.

— Обещаю, — торжественно произнесла Энн.

— Писателем, — наклонившись вперед, прошептал он.

— Прекрасно, — торжествующе сказала она. — Что-то такое я и предполагала. И знаешь, это не пустые мечты. Ты обязательно добьешься своего. И я помогу тебе.

— Тебе-то какой интерес?

— А я как знак умножения, Том. Ничего особенного из себя не представляю, но рядом со мной тебе обязательно повезет. Я всегда получаю, что хочу. Стать девушкой, делающей карьеру, мне не светит. Вот у Дженни Гудвин, которая дает мне списывать математику, есть шанс. Она очень умная и целеустремленная. Что остается мне? Превратиться в благополучную домохозяйку в пригороде? Нет уж. Я тоже хочу от жизни чего-то большего. Мы с тобой похожи, Том. И поэтому всего добьемся, побываем в Париже и наедимся там пиццы. А пока ты подрастаешь, будем дружить и ходить на свидания. И можешь читать мне то, что ты пишешь. Тебе давно пора обзавестись собственным читателем.

И неожиданно для самого себя Том согласился. В общем-то, ничего удивительного в этом не было. Энн Снайдер, как всегда, добилась желаемого.


Когда Том окончил школу, Энн решила, что им стоит пожениться. Они сидели на скамейке в городском парке, разговаривали о планах на будущее и кормили уток в пруду.

— Все равно у тебя нет денег, чтобы оплатить обучение в колледже. И мои родители сказали, что не дадут ни цента, если я свяжусь с бедняком. Но мы сами справимся. Я устроюсь на работу, а ты читай в библиотеке своих литературных авторитетов и пиши, — сказала она.

— Энн, я не намерен сидеть на твоей шее, — возмутился Том и бросил горсть хлебных крошек под ноги, решив выделить долю голубям.

— Не будь ребенком, Том Гарднер, — веско ответила она. — Тебе надо много писать и набираться опыта. А потом ты напишешь гениальную книгу и заработаешь кучу денег. И не спорь. Ты же знаешь, что будет по-моему.

— А еще я прославлюсь и потрачу первый гонорар на поездку в Париж.

— Вот-вот, не думай, что я делаю это бескорыстно. На самом деле я ожидаю получить дивиденды. Первым делом поднимемся на Эйфелеву башню.

— Как скажешь.

Они поглядели друг на друга и рассмеялись, когда порыв ветра чуть не сорвал с ее головы шляпку.


И начался отсчет десяти с лишним лет, в которые уместилось много чего, то есть целая жизнь. Первым делом они сняли маленькую квартирку и купили пишущую машинку в комиссионном магазине. Пока Том писал целыми днями и обивал пороги издательств, Энн не гнушалась никакой работы, чем очень удивила его и своих родных. Никто не ожидал, что девочка, выросшая в достатке, спокойно откажется от возможности раз в год обновлять гардероб, чтобы готовить простую еду и своими руками мыть посуду на крохотной кухне. Энн успела поработать продавцом в книжном магазине, машинисткой в местной газете, кассиром в кинотеатре и даже официанткой в парочке кафе. А приходя домой, печатала тексты под его диктовку, потому что они экономили на всем и не могли позволить себе робота-секретаря.

Время шло-шло, и ничего не менялось. Они продолжали жить в той же квартирке, покупали одежду на сезонных распродажах и ели консервированные продукты. В конце концов у Тома опустились руки, и он заявил, что намерен покончить с бесперспективным занятием. Сколько можно витать в облаках? Пора взглянуть в лицо жестокой правде и признать, что он бездарен. Но Энн не позволила ему пасть духом.

— Послушай меня, Том. Мне ли не знать, что ты отлично пишешь. Ты уже давно готовый писатель. Подозреваю, проблема в том, что ты не умеешь продавать свой талант. — Она сняла фартук и выключила плиту. — Значит, это сделаю я.

— Энн, может, хватит уже... — попытался протестовать Том, но умолк под ее грозным взглядом.

Как ни странно, у нее получилось с первого раза пробиться к издателю средней руки и уговорить его прочитать роман неизвестного автора. Наверное, сказался опыт работы продавцом или помогло большое желание. Через пару месяцев роман ушел в печать. И Том получил аванс за следующую книгу. Потом еще за одну. И еще, и еще. Энн очень радовалась его успеху. Внезапно Том стал неплохо зарабатывать, и перед ними открылись новые возможности. Они решили немного повременить с путешествиями и купили дом, о котором давно мечтали. Энн обставила его по своему вкусу, причем особое внимание уделила кабинету и отвела душу, приобретя современных роботов-помощников. Она бросила работу, оделась по последней моде и помирилась с родными. И все было просто прекрасно. У их ног лежал целый мир.

Только однажды днем Энн почувствовала себя как-то нехорошо и через неделю обратилась к врачу. Тогда-то и выяснилось, что бывает кое-что неподвластное ее желанию. Она вышла от врача и немного всплакнула, а потом взяла себя в руки и принялась обдумывать, как бы получше устроить будущее. Том писал очередную книгу, которая обещала стать настоящим бестселлером, и не следовало его беспокоить. Об этом не могло быть и речи. Значит, придется обратиться к Агате. Энн не любила его сестру, считая ее грубой и неприятной особой. Впрочем, их чувства были взаимны. Но она не могла не признавать, что та была очень толковой и успешной в своем деле. Не каждый полицейский может работать в паре с андроидом. Слишком велика разница между человеческим разумом и искусственным интеллектом, к тому же люди часто страдали андроидофобией. Агата была одной из немногих, кому удалось преодолеть свое предубеждение против человекоподобных роботов. Поэтому она сумеет помочь Тому, когда придет время.

Приехав домой, Энн налила себе бокал вина, устроилась на диване в уютной гостиной и углубилась в изучение последнего каталога "Фанточини Лимитед". Она точно знала, что следует искать. Требовалось нечто особенное: самое лучшее и в единственном экземпляре.

Том

После похорон Агата сказала, что поедет домой вместе с Томом. Он яростно сопротивлялся, так как хотел остаться в одиночестве, забиться в какой-нибудь темный угол и перестать существовать, потому что безумно устал выслушивать соболезнования и терпеть чужие взгляды. Сочувствие присутствовавших людей было насквозь фальшивым. Ведь на самом деле никто из них не знал, каково ему сейчас. Он самым натуральным образом задыхался, а от вида черных шляпок и вуалей бросало в дрожь. Как будто оголтелое воронье кружит над свежей могилой в поисках хоть какой-нибудь добычи. Но Агата решительно отмела любые возражения.

— Даже не надейся избавиться от меня. Я выцарапала у начальства пару выходных и проведу их с тобой. Энн попросила не оставлять тебя одного, и я с ней согласна.

— Это не поможет, так я никогда не приду в себя, — злобно сказал Том. — Не лезь ко мне, а? Я ничего с собой не сделаю, буду вести себя благоразумно. Займись своими делами или съезди куда-нибудь. Заведи роман, в конце концов. Отстань от меня! Мне никто не нужен!

— Нет, — твердо ответила она. — Я не стану нарушать обещание. К тому же, нам надо решить один вопрос.

— Что еще? — устало спросил он.

— Энн сделала тебе подарок. Он... Можно сказать, он несколько необычный. — Она взглянула на светящийся экран телефона.

— Черт! Это совсем не смешно, Агата!

— Не сквернословь, Том Гарднер, и слушайся старшую сестру, — строго сказала Агата, нажала кнопку на телефоне и вызвала машину. — Садись. Я отвезу тебя домой и все объясню.

К ним подъехал маленький синий автомобиль, похожий на жука. Дверцы негромко щелкнули и автоматически открылись. Том обреченно покачал головой, признавая поражение, и сел на переднее сиденье.

— Здравствуй, Тимоти, — не оборачиваясь, сказал он.

— Здравствуй, Том, — сдержанно ответил напарник Агаты. На его безупречно красивом лице было задумчивое, отрешенное выражение. — Позволь ничего не говорить.

— Спасибо.

Впервые за этот невероятно долгий, изматывающий день Том почувствовал небольшое облегчение. Удивительно, но только робот смог найти нужные слова, которые звучали искренне и не покоробили. Не резали по живому. Странно, что это удалось тому, кто лишь в теории знал о человеческих чувствах. Агата сняла кожаную куртку и бросила ее назад. Тимоти ловко поймал ее, аккуратно свернул и положил рядом.

— Пристегнись, Том, — приказала Агата, завела мотор и, выехав на шоссе, резко прибавила скорость.


Дом стоял тихий и пустой в лучах заходящего солнца. Внезапно Тому пришло в голову сравнение с кораблем, лишившимся рулевого колеса и парусов и потерявшим управление. На веранде покачивались качели, на лужайке перед домом зеленела некошеная трава — и больше ничего. Холодная пустота.

Агата заглушила двигатель и открыла окно. В салон сразу ворвались звуки с улицы: скрип качелей, равномерный стук незакрытой ставни и вторившее ему пение птицы. Агата отстегнула ремень и обернулась назад.

— Тим, будь другом, выкоси эти кошмарные заросли. Газонокосилка, скорее всего, в сарае за домом. Попробуй перепрограммировать ее. Код, наверное, примитивный. Иди туда, ага. И смажь крепления у качелей.

Тот молча кивнул в знак согласия, выбрался из машины и неторопливо направился в указанную сторону.

— Устала как не знаю кто, — сообщила Агата и потянулась, как кошка. — У тебя кофе есть?

— Не помню, — безучастно ответил Том.

— Понятно. Пойдем.

Они поднялись по ступенькам и вошли в дом. Закрывая дверь, Том заметил Тимоти. Тот выкатил робота-садовника и с убийственно серьезным видом засучивал рукава. Пиджак уже висел на заборе. Том хмыкнул и подумал, что Агата ничуть не изменилась. Только ей могло прийти в голову заставить высокофункционального андроида, созданного для решения сложнейших задач, выполнять примитивную домашнюю работу. И невероятно, но он не возражал против нерационального использования своих способностей.

— Том, где ты там? Иди на кухню! — крикнула Агата.


Том сидел на стуле и смотрел, как она возится с кофеваркой. Получалось не очень. С тех пор, как домашние роботы практически полностью взяли на себя заботу о людях, многие разучились делать элементарные вещи.

— Это никуда не годится. Надо срочно вызвать мастера из компании, чтобы перекодировал всех роботов на звук твоего голоса. Или ты умрешь от голода или утонешь в грязи, — озабоченно сказала Агата.

— А как ты заставила Тимоти выполнять идиотские приказы? У него не встроен блок самостоятельного мышления?

— Конечно, встроен. Иначе андроида не выпустят в продажу. Но у нас особые отношения: мы не только напарники, мы дружим. Поэтому я прошу Тимоти, а не приказываю, — поставив перед ним чашку, ответила она.

— Неужели так бывает? — удивился Том.

— Как видишь. Я смотрю, ты совсем отстал от жизни, братишка. Андроиды последнего поколения — нечто большее, чем интеллектуальные механизмы. Но большинство людей почему-то не хотят признать эту простую истину. Или боятся. В общем-то, я их понимаю. В свое время Тимоти чего только не натерпелся от меня, — снисходительно объяснила она. — Ладно. Пей, пока не остыло. Я сейчас вернусь.

Она куда-то ушла, а Том снова вспомнил о том, что мучило его в последнее время. Он был виноват. Он был ужасно виноват, потому что погрузился в написание книги, витал в облаках и не заметил вовремя, что с Энн творится неладное. А потом стало слишком поздно. "Не переживай так, дорогой, — как-то сказала она. — Неужели ты еще не понял, что все это время у нас был Париж? И мне было очень хорошо с тобой". Он согласно кивнул и легонько сжал ее руку, бессильно лежавшую поверх больничного одеяла. Но никакие слова не могли отменить вину. Он не сдержал обещание, думал только о себе, и теперь не переиграешь обратно, не начнешь заново, как в компьютерной игре. Была только одна жизнь, да вся вышла; незаметно протекла словно вода сквозь пальцы.

— Внимательно прочитай это, Том.

Агата положила перед ним толстый рекламный буклет, раскрытый на нужной странице, и села напротив. Он с недоумением взглянул на заголовок.

— "Электрическое тело пою". Не понимаю...

— Не останавливайся, читай дальше, — поторопила она.

— "Фанточини Лимитед".

Пришел Тимоти и аккуратно повесил пиджак на спинку стула. Агата взяла андроида за руку и прижалась щекой к раскрытой ладони.

— М-м-м... Пахнешь свежескошенной травой.

Он сумрачно улыбнулся и ласково провел ладонью по ее лицу.

— "Вам одиноко? Некому излить душу? Вы потеряли близкого человека? Мы поможем... — читал Том. — Только у нас... Впервые в мире... Универсальный друг и компаньон... Мы воплотим в жизнь ваши сокровенные мечты. Всего одна модель. Но она трансформируется по вашему желанию... Как вам будет угодно". Это безумие, — мрачно сказал он.

— Это подарок от Энн, — возразила Агата.

Он вздохнул и перевернул страницу.

— "Женщина, мужчина, ребенок, кошка, собака или канарейка... Все, что вы захотите. Если вы мечтаете о чем-то особенном — мы исполним ваше желание с точностью до мельчайшей детали. Фея, эльф или дракон будут совсем как настоящие". О господи! Поверить не могу!

— Она оплатила заказ полностью, тебе придется только расписаться за доставку, — сообщила Агата.

— Я так понимаю, отказаться нельзя?

— Энн не хотела, чтобы тебе было одиноко. Знаешь, раньше я думала, что она пустышка, вертихвостка, которая сходит с ума от скуки и забивает твою голову глупостями. Но я сильно ошибалась на ее счет. Она оказалась девчонкой что надо. И она любила тебя.

Том вытер мокрые глаза рукавом. Тимоти сочувственно похлопал его по плечу. На улице уже стемнело, и в освещенное окно слепо билась мошкара.

— Кого же привезут? И когда?

— Не имею ни малейшего понятия, — пожала плечами Агата. — Энн сказала, что хочет сделать сюрприз, так что узнаем через месяц.

В кухне повисло неловкое молчание. Честно говоря, Том ужасно злился. Странный, почти кощунственный поступок Энн помешал ему скорбеть. Он так хотел забыться, спрятаться от мира и бесконечно вспоминать о прошлых днях, но теперь не мог, не имел права. Энн безжалостно вытолкнула его на свет и обременила ответственностью за другое существо.

— Я выкосил траву и смазал качели, — нарушив затянувшуюся паузу, отчитался Тимоти. — За выходные могу перепрограммировать остальных роботов.

— Тим, ты настоящее сокровище, — восхитилась Агата. — Не знаю, что бы я без тебя делала. Кстати, Том, используй этот месяц с умом. Почитай, как надо обращаться с роботами-компаньонами, изучи все нюансы. Если возникнут какие-нибудь вопросы...

— Я обязательно проконсультирую, — продолжил Тимоти.

— А я дополню, — закончила Агата.

— Звони в любое время, — хором сказали они.

— Договорились, — окончательно сдаваясь, кивнул Том и закрыл буклет.

Кен

Он навсегда запомнил миг своего прихода в живой мир. Был тихий, ясный день. Было лето, наполненное пышным цветением природы. Было ласковое солнце. Было бездонное небо. Были тени на траве. Был легкий ветерок, колышущий листву и охлаждающий воздух, пропитанный зноем. Были светлые занавески в распахнутых окнах дома, где ему отныне предстояло жить. Было неисчислимое множество звуков, запахов и буйство красок. Совсем рядом были два человека и собрат по разуму. Они ждали его. И от них исходило так много разных эмоций. Он просканировал энергетическое поле и считал горечь, боль, недоверие, страх, неприязнь, нетерпение и любопытство. И капельку надежды. Он решил, что не стоит заставлять их мучиться ожиданием, поэтому открыл глаза и улыбнулся. Он уже любил их. Он очень хотел сделать их счастливыми.


Из вертолета выгрузили большой светлый ящик, напоминающий телефонную будку, и аккуратно поставили возле крыльца. После того как Том расписался в накладной, агент вручил ему инструкцию по эксплуатации и запрыгнул в кабину. Турбины натужно загудели, лопасти медленно закрутились, и вертолет с логотипом фирмы приподнялся на пару метров. Завис на секунду, вильнул хвостом и набрал высоту. Очень скоро он скрылся с глаз, оставив после себя примятые цветы и траву.

— Открывай, Том, — нетерпеливо сказала Агата. — Я уже вся извелась.

— Не хочу, — мрачно ответил он и поежился.

Ему было сильно не по себе. Он вдруг понял, что не готов, не хочет открывать "ящик Пандоры" и впускать в свою жизнь кого-то постороннего. Честное слово, лучше ничего не менять.

— Ну и бука же ты! Хорошо, я сделаю это вместо тебя. — Она подошла к ящику и решительно потянула ручку, прикрепленную к полупрозрачной дверце, на себя. — Ох, ничего себе!

Усилием воли Том подавил желание подойти и посмотреть, что вызвало столь бурную реакцию у его хладнокровной сестры.

— Нет, вы только посмотрите. Поверить не могу. Вот это номер.

Агата отошла в сторону, вытащила из заднего кармана джинсов смятую пачку.

— Ты же бросаешь курить, — укоризненно сказал Тимоти.

— Только сегодня, в качестве исключения. Мне правда нужно, Тим, — умоляюще произнесла она и вытряхнула на ладонь сигарету.

Он неодобрительно сжал губы, однако щелкнул пальцами, высек искру и дал ей прикурить.

— Том, что ты там сидишь? Иди сюда, — позвала Агата.

— Я же сказал — нет. Мне это неинтересно. Я вообще жалею, что не отменил заказ, — отчеканил тот.

И тогда из ящика вышел молодой человек в джинсах и клетчатой рубашке и с любопытством огляделся вокруг. Он выглядел очень живым, очень настоящим благодаря неправильным чертам лица и немного растрепанным волосам. Он идеально вписался в окружающий мир: словно давным-давно жил в этом доме, босиком ходил по траве, а по вечерам пил охлажденный лимонад на веранде.

— Модель, созданная по индивидуальному проекту, — ошарашенно сказал Тимоти и зачем-то коснулся своей безупречной прически.

Том понимал его изумление. Существовало негласное правило: человекоподобных роботов создавали идеальными, совершенными от кончиков ногтей до кончиков волос. Поэтому их невозможно было спутать с людьми.

— Верно. Это новая концепция "Фанточини Лимитед", разработанная специально для создания роботов-компаньонов. Я — экспериментальная модель. Нас пока мало, всего несколько десятков экземпляров. Но если мы зарекомендуем себя хорошо, то производство роботов-компаньонов будет поставлено на поток, — подтвердил молодой человек и представился: — Меня зовут Кен. Ты, наверное, Тимоти? А рядом с тобой губит свое здоровье Агата?

Агата негодующе фыркнула и затушила сигарету. Тимоти надменно приподнял бровь, и Кен весело рассмеялся.

— Энн надиктовала много информации, которую поместили в мою память. Поэтому я уже неплохо знаю вас и со временем надеюсь узнать еще лучше. Особенно тебя, Том.

Том проигнорировал его обращение и демонстративно отвернулся. Он чувствовал себя полностью раздавленным. Выходит, Энн знала о его тайных предпочтениях. Причем ей было известно самого начала. Неспроста этому роботу дали именно такое имя. Но ведь он был очень осторожен и при ней старался даже не глядеть в сторону темноволосых юношей со спортивным телосложением. Как он мог проколоться? Чем себя выдал? Нельзя же сделать выводы из-за того мимолетного взгляда, брошенного в сторону Кена Уолша. Они ведь были еще детьми. И, главное, почему она промолчала и не бросила его после того, как поняла, что его привлекают мужчины?

— Значит, Энн тоже знала, — выйдя из ступора, сказала Агата. — Эх, ей надо было работать в полиции, а не изображать из себя домашнюю женушку. Какой потенциал пропал. Из нее получился бы отличный следователь. И почему она не верила в себя?

— И ты знала? Откуда? — шокированно спросил Том. — Получается, и родители знали?

— Родители? Нет, — она покачала головой. — В их мире слово "гомосексуализм" не существует. И не уверена, что стоит их просвещать. А я коп, братишка. От меня ничего не скроешь. К тому же мы с тобой росли вместе. Еще бы я не догадалась, что ты не только по девочкам.

— Это ужасно, — слабым голосом сказал Том. — Почему же ты не говорила, что тебе известно?

— Кому? Энн? Тебе не кажется, что это должен был сделать ты? А я не лезу в чужую личную жизнь. Или мне надо было кричать о твоей ориентации на всех углах? — сердито огрызнулась Агата.

Том сжал кулаки и резко выдохнул, пытаясь сдержаться и не нагрубить. Без сомнения, в сложившейся ситуации неправ именно он, но незачем поучать его как нашкодившего щенка.

— Может, продолжим наше знакомство в доме? — неожиданно предложил Кен и погасил назревающий конфликт. — Предлагаю выпить пива и сыграть в покер.

— Ты понимаешь, что подписал себе приговор, электрический мальчик? — кровожадно усмехнулась Агата. — Я же сделаю тебя в два счета. На что играем? — азартно поинтересовалась она.


Уходя из дома поздним вечером, Агата обернулась на пороге и крепко обняла Тома.

— Не казни себя, не надо, — прошептала она. — Ты не делал ей больно. Ты сам прекрасно знаешь, что Энн ни минуты не стала бы терпеть то, что ей не по нутру. Значит, она принимала тебя таким, какой ты есть. Иначе вряд ли здесь появился бы Кен. Пора бы и тебе наконец принять себя.

Тимоти пожал ему руку, вышел на веранду, но не стал спускаться во двор, а с удобством устроился на качелях.

— Эй, парень, я требую реванша! Не родился еще такой андроид, которого я не обыграла бы в карты, — притворно хмурясь, заявила Агата.

— В следующие выходные? — улыбнувшись, предложил Кен.

— Заметано. И охладите побольше пива, потому что игра будет не на жизнь, а на смерть. И приготовься, Кен. Я оставлю тебя без штанов. А пока... не скучайте, мальчики.

— Агата, сейчас же прекрати, — возмущенно прошипел Том.

— Не обижай его, Том. Дай ему шанс. Он мне нравится. В конце концов, нам не помешает хороший игрок в карты. Ну, давай. Скоро увидимся. — Агата дружески стукнула его по плечу и вышла прочь.


Том медленно потер ладонью лоб и нехотя развернулся. Как же он устал. Прошедший день вымотал его до невозможности. И совершенно непонятно, что делать с этим существом, так похожим на человека. Он искоса взглянул на Кена. Тот стоял прислонившись к стене и невозмутимо смотрел на него. Какой же он. Совершенный. Идеальный. Как будто Энн заглянула в тайные закоулки его души, выудила оттуда все его тайные желания и воплотила их в реальности.

— Так... — Том помолчал и продолжил: — Иди отдыхать, Кен. Гостевая спальня на втором этаже. В общем, найдешь.

— А как же какао? — тихо спросил Кен.

— Что?

— Энн говорила, что каждый вечер ты выпиваешь чашку какао перед сном. Правда, о пропорциях умолчала. Как ты любишь?

— Ты! Не думай даже, что сможешь заменить ее! — возмущенно крикнул Том.

— Конечно, нет. Не надо забывать любимых. И я нисколько не похож на нее. Я здесь, чтобы стать тебе компаньоном, другом, кем угодно. В меня вложили почти всю необходимую информацию, которая может пригодиться тебе.

— Например? — насмешливо спросил Том.

— Я могу печатать и править тексты, обсуждать с тобой идеи, сюжет, героев твоих книг, умею готовить еду, смешивать коктейли, убирать в доме, делать покупки, вести домашнюю бухгалтерию, выступать в качестве твоего агента, отвечать на телефонные звонки и письма читателей, проводить с тобой вечера, — скороговоркой перечислил Кен.

— Чего-то не хватает, — Том пересек холл и уселся на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж. — Точно, вспомнил. Скажи еще, что можешь заняться со мной любовью, — вызывающе сказал он.

— Конечно, могу, но мне кажется, ты еще не готов. Слишком рано. Должно пройти какое-то время, и нам стоит лучше узнать друг друга.

— О нет! Это точно никогда не случится. Я пока не сошел с ума, чтобы... Хватит говорить чушь! — Том покраснел и замолчал.

— Как скажешь, — невинно улыбнувшись, согласился Кен.

— Хорошо, можешь сделать мне какао, — буркнул Том. — Две ложки какао, ложку сахара и залить горячим молоком. И хватит уже улыбаться!

Кен кивнул и, проходя мимо, неожиданно поцеловал его в щеку. Том изумленно ойкнул, приложил ладонь к месту поцелуя и промолчал. Его лицо пылало от смущения. Этот настырный робот своевольничал, нарушал личные границы, но почему-то на него совсем не хотелось сердиться. Наверное, потому что он так сильно напоминал Энн своим напором.


На кухне Кен достал из шкафчика большую зеленую кружку, банку какао и вдруг задумался.

Он вспомнил странное, призрачное время, когда он был ничем, всего лишь маленьким сгустком, фрагментом, намеком на завершенное творение. Тогда он лежал в большой удобной колыбели рядом со своими братьями и сестрами, и его металлический скелет постепенно обрастал живой пульсирующей плотью. Над их рождением без устали колдовали искусные руки медиков и техников, и все равно он чувствовал страшное одиночество, а примерно за месяц до пробуждения пришла посетительница. Она медленно прошла по ряду, подходя к каждой колыбели, и наконец выбрала Кена. И потом возвращалась раз за разом и говорила, очень много говорила и кончиками пальцев прикасалась к его холодному, мертвому лицу. Так он узнал об огромном и прекрасном мире, который ждет его за порогом стерильного зала. В нем есть птичья трель в весеннем воздухе, золото одуванчиков на летней поляне, шорох листьев в осеннем лесу и запах рождества в зимнюю стужу. Есть утренние газеты, бифштекс на обед, вечерний кофе с коньяком и мамины песенки на ночь. Есть поэзия в каждой прожитой минуте. Есть увлекательные путешествия и долгожданное возвращение домой. Есть жизнь, есть смерть. И Париж. А еще она рассказала о человеке по имени Том. О том, какой он талантливый и неуверенный в себе. О том, что у него есть тайна, и он чувствует себя неправильным, ущербным. О том, как сильно она любит его. О том, что очень скоро ей придется навсегда уйти, и он останется один. И ей очень больно из-за этой неизбежности.

— Просто люби его. Люби как сумеешь, Кен, — попросила она и коснулась его руки.

И в этот миг внутри его холодного, неподвижного тела стремительно побежал ток, словно горячая кровь зациркулировала по венам, порозовели скулы, приоткрылся рот, в груди родился первый вздох, дрогнули ресницы. Он сжал ее пальцы в знак согласия и проснулся для жизни.

@темы: Тексты, ФБ-2015

---

Навсегда этот августовский день

Название: Навсегда этот августовский день
Часть канона: «Смерть и дева»
Автор: fandom Bradbury RD 2015
Бета: fandom Bradbury RD 2015
Размер: мини, 1606 слов
Персонажи: Кларинда Митчелл, Уилли Уинчестер, мистер и миссис Митчелл и другие
Категория: гет, джен
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: В ночь, когда ей исполнилось восемнадцать лет, Кларинда Митчелл вернулась домой с танцев в сопровождении Уилли Уинчестера. Прощаясь, он нежно поцеловал ее в щеку и пожелал спокойной ночи.
Примечание: для более полного понимания характера героини рекомендуется прочитать рассказ «Смерть и дева»

В ночь, когда ей исполнилось восемнадцать лет, Кларинда Митчелл вернулась домой с танцев в сопровождении Уилли Уинчестера. Прощаясь, он нежно поцеловал ее в щеку и пожелал спокойной ночи. Кларинда немного постояла на веранде, слушая пение сверчков и зябко кутаясь в его пиджак. И уж они постарались на славу, слаженно выводя рулады. Когда его светлая рубашка растаяла в ночной тьме, она проскользнула в дом. Посреди холла на столе тускло горела маленькая бронзовая лампа. Кларинда прикоснулась к абажуру, расшитому фальшивыми жемчужинками, нажала на выключатель и прошла дальше. Возле лестницы на второй этаж она с облегчением сбросила тесные туфли, сняла тонкие чулки и распустила волосы. Затем бесшумно поднялась по прохладным ступеням, вошла в свою комнату и затворила дверь. Из дома она больше никогда не выходила.

Не помогли ни увещевания встревоженных родителей, ни уговоры подруг. Кларинда без каких-либо объяснений отказалась выходить к гостям и не желала ни с кем разговаривать. Она согласилась ненадолго впустить доктора Смита, лечившего ее с рождения. После осмотра он, растерянно качая головой, предложил обратиться к известному профессору, специализирующемуся на нервных расстройствах. Мистер и миссис Митчелл немедленно последовали его совету. Соблазненный очень высоким гонораром, профессор сделал исключение и приехал в Гринтаун аж из самого Спрингфилда, чтобы осмотреть пациентку на дому, а не в рабочем кабинете. Никакого толку от его визита не получилось. За двадцать минут Кларисса не ответила ни на один вопрос и даже не взглянула в его сторону, отстраненно наблюдая за тем, как солнечный зайчик весело скачет по стене и плотным шторам. Немного раздраженный ее упрямством, профессор вышел в коридор и увидел родителей. Они сидели в плетеных креслах и трогательно держались за руки, тщетно пытаясь скрыть тревогу.

— Как ее самочувствие, профессор? Она хоть что-нибудь объяснила? — миссис Митчелл вскочила и стремительно пошла навстречу.

Он важно откашлялся и тщательно протер очки носовым платком, обдумывая свои слова, прежде чем произнести их вслух. Мистер Митчелл незаметно подошел, встал рядом с женой и взял ее за руку.

— Я посоветовал бы положить вашу дочь в клинику неврозов. Там работают очень хорошие специалисты. Они понаблюдают за ней, проведут всестороннее обследование и назначат лечение, которое непременно поможет, — сухо ответил профессор.

Миссис Митчелл ужасно побледнела и прижала ладонь ко рту, сдерживая рыдания.

— Неужели это обязательно? — спросил мистер Митчелл. — Она же все равно не выходит из дома.

— Боюсь, что да. Здесь ей невозможно помочь. Разве что... я могу прописать какое-нибудь успокоительное.

— Если вы отправите меня в психушку... — негромко послышалось из-за двери.

Мистер Митчелл вытащил из кармана пиджака подписанный чек, поблагодарил за консультацию, вежливо попрощался и выпроводил профессора прочь. Кларинда торжествующе улыбнулась, подошла к трюмо и накинула на зеркало пиджак, принадлежавший Уилли, а маленькое ручное зеркальце безжалостно раздавила каблуком.

***

На следующий день пришел Уилли. Уилли... Двадцать один год, вьющиеся каштановые волосы, карие глаза, на дне которых прячется озорная смешинка, полные губы, белоснежные зубы с маленькой щербинкой и россыпь веснушек на носу и щеках. Уилли Уинчестер... У него было ладное, крепко сбитое тело, длинные ноги, широкие плечи и светлая голова, в которой нашлось место для множества честолюбивых планов. Он учился на инженера и собирался непременно преуспеть в скором будущем. Но все это было не так уж и важно. Ведь Кларинда любила его просто за то, что он существует на свете и делает ее счастливой. Именно из-за его солнечной улыбки сильно бьется сердце и хочется петь и летать подобно птице. Ради него она была готова на все, даже на немыслимое.

— Наконец-то ты пришел, Уилли! — с облегчением воскликнула миссис Митчелл и крепко обняла его. — С ней творится что-то нехорошее. Я очень беспокоюсь.

— Не волнуйтесь, миссис Митчелл. Скорее всего, она переживает из-за какой-нибудь мелочи. Такое иногда случается с девушками. Могу я увидеться с ней? — спросил он.

— Конечно, — сказала она и тут же повела его наверх.

Уилли целый час простоял возле комнаты. Не подействовали ни стук в дверь, ни мольбы матери. Кларинда не открыла. Все это время она просидела на полу, слушая голос и дыхание Уилли. И запоминала, запоминала, запоминала. Потом он ушел.

Вечером Кларинда спустилась в столовую, села на стул и чинно расправила на коленях салфетку.

— Я не хочу, чтобы он приходил, — разрезая бифштекс на маленькие кусочки, сказала она.

— Но как же так, дорогая? Что случилось? Вы поссорились? Или Уилли обидел тебя чем-то? — расстроенная миссис Митчелл засыпала ее вопросами.

Мистер Митчелл пил неразбавленный виски и угрюмо молчал, глядя куда-то в сторону.

— С чего ты взяла, мама? Я просто не хочу его видеть. Никогда. И не передавайте писем или записок, я не стану читать. И никаких цветов, — холодно ответила Кларинда.

— А мы с папой думали, что у вас серьезно. Ведь Уилли такой приятный молодой человек и очень толковый. Все говорят, что он далеко пойдет. Между прочим, мистер Кларк собирается сделать его компаньоном, — печально произнесла миссис Митчелл.

— В общем, так. Больше повторять не стану. Если он придет хотя бы еще раз в наш дом, я прыгну с крыши или отравлюсь. Так и знайте, — пригрозила Кларинда, поднялась и, бросив смятую салфетку на стол, удалилась в свою комнату.

Миссис Митчелл не смогла сдержать слез, когда увидела, что муж наливает полный стакан виски.

***

Однако Уилли не сдавался и приходил раз за разом. Каждое воскресенье в любую погоду он стоял в саду, прислонившись к старой яблоне, или сидел в плетеном кресле и смотрел на окно, надеясь хоть краем глаза увидеть Кларинду. Но шторы в ее комнате всегда были плотно задернуты. Миссис Митчелл неизменно приносила кувшин с холодным чаем или горячим пуншем — в зависимости от времени года. Он благодарил ее, жадно слушал скудные новости о Кларинде, и они обменивались грустными, понимающими улыбками.

Незаметно прошло три года. И вот настал день, когда Уилли не появился. В это воскресенье он женился на племяннице мистера Кларка и стал управляющим его фабрики. Он хранил верность жене до конца жизни. Клятвы, данные у алтаря, не были для него пустым звуком. Поэтому Уилли никогда больше не приходил к дому Митчеллов и старался обходить его стороной, чтобы случайно не поддаться соблазну.

***

Кларинда прожила много лет, не выходя из дома. Ее добровольное затворничество разделила негритянка Сара, служившая в доме Митчеллов с четырнадцати лет. Она готовила еду, поддерживала порядок в доме, ходила за покупками, оплачивала счета, следила, чтобы хозяйка вовремя принимала лекарства, а когда та почти ослепла, читала ей вслух по вечерам.

К девяноста годам Кларинда многое забыла. Да и о чем было помнить? Большая часть жизни прошла впустую, в четырех стенах большого дома. Но один день она помнила четко, в мельчайших деталях, словно он закончился только что, буквально минуту назад. Это был день ее восемнадцатилетия.

В то утро Кларинду поздравили родители, днем пришли друзья на праздничный обед, потом Уилли повел ее на прогулку. Стоял прекрасный летний день. Казалось бы, точно такой же, как череда прошедших до него и последующих за ним. И все-таки этот был совершенно особенный. Они катались на лодке в парке; сходили в аптеку и полакомились мороженым; посетили аттракционы, где Уилли стрелял в тире по мишеням, выиграл огромную игрушечную собаку и подарил ее Кларинде. А вечером, выслушав строгие наставления родителей, они поехали на танцы в соседний город.

В клубе было шумно и накурено. Не останавливаясь ни на минуту, играли черные музыканты, быстрый танец сменялся медленным, толпа вокруг отчаянно веселилась, и Кларинда была бесконечно счастлива. В какой-то момент Уилли встретил старого приятеля и вышел, чтобы поговорить с ним. Но прежде он попросил Кларинду никуда не уходить из-за столика. Она послушно ждала, ждала и, почувствовав, что сию секунду должна увидеть его, двинулась следом.

Снаружи ее оглушила тишина, сквозь которую прорвался знакомый голос. Они стояли чуть в стороне от входа.

— Видел ее, Джек? Она — богиня. Честное слово, на свете нет женщины прекраснее Кларинды. И очень скоро я попрошу ее стать моей женой, — говорил Уилли.

— Да, настоящая красавица. Очень жаль, что это скоро закончится, — стряхивая пепел на землю, меланхолично ответил тот.

— Что ты такое говоришь?! — возмущенно вскинулся Уилли.

— Правду, всего лишь навсего правду, дружище. Вот смотри. Вы поженитесь, и через какое-то время обязательно пойдут дети, затем непременно навалятся всякие заботы. Она растолстеет, обвиснет грудь, тело станет дряблым и рыхлым. И, конечно же, появятся морщины и седина. Богиня исчезнет под грудой хлама. Увы, но жизнь беспощадна ко всем.

— В чем-то ты прав. Как жаль, что невозможно остановить время, чтобы навсегда был август, навсегда этот день до самого конца, — задумчиво сказал Уилли и вскинул голову к небу, усыпанному звездами.

Джек рассмеялся и потрепал его по плечу.

— Пойдем, а то уведут твою девушку из-под носа, пока ты тут мечтаешь о несбыточном. Пригласишь меня на свадьбу, Уилли?

Кларинда, не мешкая, вернулась обратно в клуб и направилась к столику.

Несбыточное желание? Как бы не так. И пусть она всего лишь слабая женщина, не способная выжить самостоятельно, как эти суфражистки, которых так осуждают мама и папа. У нее нет хорошего образования и решительности. Что уж там, мисс Кларинда Митчелл — ужасная трусиха, поэтому никогда не сможет уехать из города и бросить родителей. Но кое-что она все-таки сумеет сделать. У нее получится остановить время. Ведь нет ничего невозможного, когда по-настоящему любишь кого-то.

***

В жизни Уилли нашлось место любви и счастью, а также печали. Она, безусловно, нужна. Без нее не ощутишь настоящей радости. Он жил в полную силу и не оглядывался назад. Но в глубине его памяти был тайный уголок, в котором бережно хранились воспоминания о несбывшемся. Уилли умер в окружении детей, внуков и двух правнуков. И в последние минуты жизни его мучил только один вопрос: почему она так поступила со мной? В день похорон любимая внучка, названная по его просьбе Клариндой, вложила в холодную руку деда старинный медальон.

Внутри была старая черно-белая фотокарточка, аккуратно сложенная вчетверо. На ней красивая девушка в белом платье стоит возле автомобиля и пристально смотрит в объектив. У нее длинные темные волосы, синие глаза, нежная, как персик, кожа и маленькие руки. Руки настоящей леди. И немного грустная улыбка, и ямочки на щеках. В том дне ярко светит солнце, зеленеет трава и сладкий земляничный сок перемазывает губы, а девушке навечно восемнадцать. Так будет всегда. И август никогда не закончится.

@темы: Тексты, ФБ-2015

---

Кукла

Название: Кукла
Автор: fandom Bradbury 2014
Бета: fandom Bradbury 2014
Размер: мини, 3156 слов
Персонажи: Эльмира Браун, Клара Гудуотер, Колдунья Таро, жители Гринтауна
Категория: джен
Жанр: мистика, триллер
Рейтинг: R
Предупреждения:

спойлер

смерть ГГ
Краткое содержание: Можно ли извести ведьму?
Примечание: по повести Р. Брэдбери «Вино из одуванчиков»

— Эльмира, кажется, тебе пришла посылка. На упаковке написано твое имя, но думаю, что это какая-то ошибка, — в голосе Сэма звучала растерянность.
От неожиданности Эльмира пролила на себя чай и уронила чайную ложечку. Сэм испуганно попятился, прижимая к груди фуражку. Она огорченно всплеснула руками, вскочила со стула и порвала чулок.
— Господи, Сэм! Опять ты подкрадываешься незаметно! Сколько раз тебе говорила! Девяносто восемь центов можно выкинуть в мусорное ведро, и придется выводить пятна с любимого платья. Сплошные убытки, и все из-за нее. Эта Клара Гудуотер — настоящая ведьма! Ну, ничего. Скоро все изменится.
Эльмира приподняла мокрый подол и с огорчением взглянула на дырку в чулке. Настоящий кошмар!
— Я говорю: наверное, случилась ошибка. Отправитель, скорее всего, ошибся адресом.
— Что ты там бормочешь, Сэм? — убирая яблочный пирог в холодильник, недовольно спросила она.
— Или ошиблись при пересылке, — теребя почтовую сумку, настойчиво сказал он. — Ты ведь не могла выписать книгу о черной магии?
Эльмира вскрикнула, прищемив палец дверцей холодильника. Да что за невезение? Не одно, так другое.
— Книга?
Ну вот. Теперь придется придумывать какое-то объяснение, чтобы успокоить Сэма.
— Это точно ошибка. Я сразу понял. Разве тебе нужны «Величайшие загадки и тайны магии Вуду»? Конечно же, нет. Ну, и так получилось... В общем, я случайно вскрыл упаковку, прочитал первые страницы, потом заглянул в конец, и просто в дрожь бросило. А ведь я не робкого десятка. Пожалуй, надо написать жалобу в эту фирму. Как ее... — Сэм задумался, вспоминая. — Кажется, «Джонсон — Смит», город Расин, штат Висконсин. Да, именно так. Нельзя же быть настолько безответственными и рассылать всякие ужасы добропорядочным людям.
— Ты слишком много болтаешь, Сэм. Отдай мне книгу, отправляйся на работу, разноси свою почту и не суй любопытный нос куда не следует.
Эльмира решила, что не станет оправдываться. Придет время, и он еще скажет спасибо. Все жители Гринтауна скажут ей спасибо.
— Но послушай, дорогая. Мне совсем не нравится... — попытался возразить он.
— Я жду, и лучше бы тебе не испытывать мое терпение, — гневно топнув ногой, прикрикнула она и уперла руки в бока.
И Сэм со вздохом покорился. Ей-богу, временами в женщин вселяется дьявол, и в такие моменты лучше не спорить с ними. Выйдет себе дороже. Он вытащил из сумки книгу в надорванной коричневой упаковке и положил на стол. Под грозным взглядом Эльмиры надел фуражку, вышел из дома и, гадая зачем же ей понадобилась магия вуду, неторопливо зашагал по улице.

Эльмира закрыла входную дверь, поспешила на кухню и, выгоняя прочь кошку, опрокинула блюдце с молоком.
— Да что же такое?
Она схватила швабру, кое-как затерла пол и бросила тряпку в ведро с водой. Теперь можно заняться делом. И больше ее ничто не отвлечет. Даже конец света. Эльмира вытерла руки о передник, подошла к столу и осторожно прикоснулась указательным пальцем к посылке. Сверток выглядел так зловеще, так чужеродно, что на мгновение ее охватили дурные предчувствия. В глубине сознания мелькнула мысль, что еще не поздно остановиться. И что тогда? Все будет как прежде? Нет, хватит мямлить. Она решительно стряхнула с себя ледяное оцепенение. Ни в коем случае нельзя поддаваться слабости и отступать от задуманного. Отставить любые сомнения. Выбор сделан, и назад дороги нет. Эльмира нетерпеливо содрала упаковку, схватила толстую книгу в кожаном переплете и открыла последнюю страницу.
— Сила ваших мыслей и слов, подпитанная мощной энергетикой ваших желаний, поможет осуществить задуманное. Однако не забывайте, что в нашем мире всегда действует правило бумеранга. И зло, направленное против другого человека, обязательно вернется к вам. Поэтому применяйте магию вуду только в мирных целях и старайтесь делать добро, — вполголоса прочитала она и пренебрежительно хмыкнула. — Нет, меня не напугаешь всякой чепухой!
Для изведения ведьмы сгодится любой способ. Даже черная магия. А иначе как справиться с воплощением зла? Эльмира перепробовала все возможные способы, но на Клару Гудуотер ничто не действовало. Как будто она была заговоренная. Но наконец-то пришел час расплаты. Эльмира больше не позволит проклятой ведьме безнаказанно творить зло, бессменно председательствовать в клубе «Жимолость» и насмехаться над ней и Сэмом. И в этом благородном деле ей поможет древняя магия вуду. Она устроилась на стуле, открыла оглавление, нашла нужную страницу и углубилась в чтение.
Через полчаса Эльмира в точности знала, как избавить город от зловещих чар Клары Гудуотер. Необходимо изготовить куклу вуду и провести специальный ритуал.

***

Легче всего оказалось раздобыть волосы. Эльмира дождалась, когда Клара Гудуотер пойдет в парикмахерскую, и тоже решила нанести визит мистеру Буковски. В конце концов, ей давно пора покрасить волосы в какой-нибудь модный цвет.
— Здравствуйте, миссис Браун, — приветливо кивнул мистер Буковски. — Вам придется подождать, пока я не закончу.
— Ничего, у меня есть время, — ответила она.
— Присаживайтесь. Мне как раз привезли свежие журналы мод, — сказал он и вернулся к стрижке.
Эльмира сидела на стуле, крепко сжав в руках сумочку, и в первый раз в жизни не прислушивалась к чужому разговору. Ее внимание было полностью поглощено блеском рыжих волос и тихим щелканьем ножниц, порхающих над головой Клары Гудуотер.
— Миссис Браун, какая-то вы напряженная, — неожиданно заметила та. — Что за беда с вами приключилась?
— У меня все в порядке.
Эльмира воинственно вздернула подбородок, схватила журнал, перелистнула пару страниц и недовольно поморщилась. На развороте красовалась Клара Боу* в соблазнительной позе. Что поклонники находят в этой безнравственной особе, которая не считает нужным скрывать свои многочисленные романы? И глаза у нее, как у дикой кошки.
— Я очень рада за вас. В кои-то веки вы не жалуетесь, — весело сказала Клара Гудуотер и воскликнула: — Боже мой, мистер Буковски! Я просто вылитая Клара Боу. Вы настоящий волшебник, честное слово.
Он усмехнулся в седые усы и галантно поклонился. Она еще какое-то время оглядывала себя в зеркале, рассыпалась в благодарностях и наконец упорхнула из салона.
— Подождите еще минутку, миссис Браун. Сейчас я наведу порядок, и начнем. — Мистер Буковски взялся за метлу.
— Ох, мне нужно срочно идти домой. Я вдруг вспомнила об одном очень важном деле.
Эльмира вскочила и направилась к выходу. Запнуться около кресла и уронить сумочку в копну волос было делом секунды. Мистер Буковски нисколько не удивился. Все знали, что с миссис Браун вечно что-то случается. Так что ее знаменитая невезучесть в этот раз сыграла на руку, и в сумочке очутилась прядь волос.

А вот с личной вещью пришлось повозиться. Эльмира прокралась на задний двор и срезала пару пуговиц с платья, сушившегося на веревке. Но этого было недостаточно, ведь выстиранная одежда теряет близкий контакт с владельцем. Необходимо иметь какую-нибудь вещь прямо из рук Клары Гудуотер, чтобы ритуал наверняка подействовал. У нее нет права на ошибку. Только как незаметно провернуть такое деликатное дело? Эльмира уже отчаялась, как вдруг ей случайно повезло.
Через несколько дней она отправилась на очередное заседание женского клуба. В зале было нечем дышать: ни ветерка, ни единого сквознячка, а из открытых окон веяло зноем. Дамы утомленно обмахивались шляпками и самодельными веерами и все чаще поглядывали в сторону буфета. Тогда Клара Гудуотер прервала свою речь, оглядела собрание и приняла решение.
— Объявляю перерыв на тридцать минут, и давайте потратим их с пользой, — звонко сказала она и стукнула молоточком по столу.
Раздался одобрительный гул, и все дамы разом поднялись со стульев. Они тут же разбрелись по залу: смеялись, обсуждали местные сплетни и пили прохладительные напитки. Именно тогда Эльмира улучила момент, поднялась на помост и подошла к столу, намереваясь взять что-нибудь из сумочки. Возле графина с водой лежал смятый влажный платок с инициалами «К. Г.». Какая удача! Она бросила взгляд в зал. Вниманием присутствующих полностью завладела Клара Гудуотер. Дамы жарко обсуждали ее новую прическу и ярко-красные губы, накрашенные в стиле Боу**. «Лук Купидона, Лук Купидона,» — все время слышалось из толпы. Эльмира быстро спрятала платок в карман и снова огляделась по сторонам. Кажется, никто не заметил ее маневра. Ну что же, завтра можно приступать к следующему пункту плана.

***

Выпроводив Сэма на работу, Эльмира принялась мастерить куклу. И дело как-то сразу не заладилось. Сначала не получалось соорудить крест. Деревянные палочки перекашивало то в одну, то в другую сторону. Потом клочки мха вылезали сквозь прорехи на ткани. Кое-как перемотав тельце куклы шнуром, она насадила на верхушку маленький клубок ниток и обернула его носовым платком. После этого пришел черед пуговиц. Эльмира исколола все пальцы, пока пришивала их, но не сдалась. И наконец, тряпочную макушку увенчала рыжая прядь, измазанная суперклеем. Кукла вуду была готова. Эльмира вытерла липкие пальцы и удовлетворенно оглядела свое творение. Кажется, ей удалось превзойти самое себя. Жаль, что не получилось раздобыть обрезки ногтей, но эта задача оказалась попросту невыполнимой. Впрочем, должно хватить того, что есть.
Эльмира посмотрела на часы и быстро спрятала куклу в ящик трюмо. С минуты на минуту Сэм придет на обед. Ох, как не вовремя. Вечно он путается под ногами. Она с досадой нахмурилась. Но деваться некуда: придется накормить его, и только потом проводить ритуал.

Эльмира облачилась в темное платье и замотала голову шелковым шарфом. Отключила телефон, чтобы никто не потревожил в неподходящий момент. Закрыла все двери и окна в доме. Наглухо задернула шторы, чтобы ни один солнечный луч не проник в спальню, и зажгла множество свечей. И только после этого взглянула на куклу, прислоненную к зеркалу. До чего же у нее нелепый вид: растрепанный пучок волос, одна пуговица пришита выше другой, кривая линия рта, нарисованная куском угля. И все равно кажется, что она живая и в тряпочной голове роятся зловещие мысли. Ничего, осталось недолго. Очень скоро с колдовством будет покончено. Эльмира медленно подошла к трюмо и коснулась края тарелки, на которой лежали заранее подготовленные ржавые иголки и булавки. Нужно начинать.
— Вот тебе, Клара Гудуотер, — вонзив толстую иглу в туловище куклы, сказала она. — Вот тебе за все мои болячки. О, как же плохо мне было. Как ужасно меня тошнило, и этот кошмарный звон в ушах и жжение в глазах. Я думала, что ослепну, а тебе все нипочем. Лишь бы сделать гадость ближнему.
Эльмира схватила куклу и сжала ее в руке. Пусть ведьма прочувствует всю силу ее гнева.
— Чтоб у тебя глаза вытекли, гадина, — пожелала она и проткнула пуговицу иглой.
Укол, укол, еще укол. Глубже, сильнее. Да, вот так. И не помешает пара уколов в шею, в грудь и в живот, чтобы у нее болело все тело.
— Ну, как ощущения? Нравится чувствовать себя беспомощной жертвой? — поинтересовалась Эльмира и проткнула вторую пуговицу. — И это только начало. Я выпотрошу тебя, проклятая ведьма.
А сколько вещей разбито и поломано только за этот год! Сколько убытков из-за колдовства! О, она подсчитала все до последнего цента. Десять тысяч долларов. Она потеряла целую прорву денег, но ни один адвокат не возьмется за ее дело.
— Получай! — Эльмира вонзила булавки в голову куклы. — Чтоб у тебя в ушах полопалось!
И эти постоянные насмешки, издевательства. Проклятая Клара Гудуотер постоянно выставляет ее идиоткой перед людьми. Восседает на председательском месте в клубе и смеется ей в лицо, а на самом деле желает смерти. Но черта с два! Не на такую напала. Еще посмотрим, чья возьмет.
— Нет, я не поддамся твоим подлым козням. Я не собираюсь умирать.
Эльмира намотала прядь волос на шею куклы и что есть силы затянула. Сильней, сильней. Пусть ведьма захлебнется своей черной, отравленной кровью, а ее душа навеки потеряет покой и будет заперта в гулкой пустой темноте, из которой нет выхода. Эльмира швырнула куклу на пол и придавила ее каблуком.
— С тобой покончено, Клара Гудуотер! — торжествующе воскликнула она и перевела дух.
За окном истошно кричала какая-то птица. В спальне было невыносимо жарко. Траурно чадили свечи, истекая восковыми слезами. Еле заметно колыхались занавески. Из глубины зеркала на нее смотрела мертвенно-бледная незнакомка с перекошенным ртом и безумными глазами.

***

На следующий день Эльмира зашла в аптеку, чтобы купить микстуру от головной боли и послушать, что говорят о смерти Клары Гудуотер. Покупателей не было, лишь Том Сполдинг сидел, неторопливо ел мороженое и поглядывал в окно.
— Здравствуйте, мистер Филлипс.
— И вам доброго дня, миссис Браун, — насыпая конфеты в кулек, ответил аптекарь. — Вы слышали о том, что случилось? С утра весь город гудит, как улей.
— Вчера я отключила телефон и не выходила из дома. Жутко болела голова, — сообщила Эльмира. — И вечером Сэм толком ничего не рассказал, потому что все пропустил. Пока он подоспел на место, тело уже увезли. Не представляете, как он расстроен. А вы знаете подробности?
— Еще бы. Все произошло у меня на глазах, — многозначительно ответил мистер Филлипс.
— Говорят, это было что-то страшное. — Она села на высокий стул и приготовилась слушать.
— Не то слово, миссис Браун. Я всякого в своей жизни навидался. Но такое... Это же настоящий ужас, совсем как в фильмах про графа Носферату. Только на самом деле.
Мистер Филлипс выключил бормочущее радио и положил кулек на прилавок.
— Том, ты уже доел мороженое?
— Да, да, я уже понял, что вы станете рассказывать о том, как умерла миссис Гудуотер, — недовольно проворчал Том. — Что за дурацкий день? Отовсюду гонят, потому что детям нельзя слушать о таких вещах. Но мы знаем о всяких ужасах побольше вашего. Один Душегуб чего стоит. Так-то!
Он схватил конфеты и выбежал из аптеки.
— Ну и молодежь пошла, — неодобрительно покачал головой мистер Филлипс и вытер влажной тряпкой прилавок. — Куда катится мир?
— И не говорите, — согласилась Эльмира и придвинулась ближе. — Давайте рассказывайте, не томите, мистер Филлипс.
— Значит, дело было так. Вчера ко мне зашла миссис Гудуотер и попросила отвесить клубничных леденцов. Мы поболтали немного о погоде. Знаете, такой жары я давненько не видывал. Только вентиляторы и спасают. Кстати, не желаете молочного коктейля? Очень освежает.
— Нет, спасибо. Лучше продолжайте!
— Потом мы немного обсудили местные новости. Душегуб нынче у всех на устах, только о нем и говорят. После этого она сказала, что пора выгулять на людях свое новое платье, и распрощалась. Я занялся микстурой для мисс Роберты, и вдруг раздался страшный, просто нечеловеческий крик. Я быстро скинул куртку и выбежал на улицу, чтобы узнать, что случилось. Вдруг кому-то стало плохо и надо оказать помощь. И тут я увидел, что миссис Гудуотер стоит возле Галереи и держится за сердце.
Эльмира прижала ладонь к губам и глубоко вздохнула. Мистер Филлипс смахнул с белоснежного рукава несуществующую пылинку и продолжил:
— Она стояла и шаталась из стороны в сторону, как пьяная, а потом согнулась в три погибели и упала на колени. Прямо в пыль. Я уже было кинулся к ней, чтобы поднять, но застыл столбом. И клянусь, ничто не сдвинуло бы меня с места. И знаете, почему?
— Нет, но очень хочу узнать, — выдохнула она. — Не томите, мистер Филлипс.
— Миссис Гудуотер убрала руки от лица и схватилась за шею, а из глаз у нее текла черная кровь. Черная, как мазут!
— О, боже!
Эльмира жадно слушала, стараясь не упустить ни одной детали. Как жаль, что у нее не было возможности увидеть смерть Клары Гудуотер своими глазами и насладиться каждым мгновением.
— Да! — мистер Филлипс достал из кармана платок и вытер взмокший лоб. — Миссис Гудуотер всю скрючило, перекорежило, и она снова страшно закричала. На лице, на шее, на руках появлялись глубокие порезы, и из них текла кровь. Слишком много черного. Ее красивое платье намокло и почернело от крови, а вокруг в пыли лежали рассыпанные красные леденцы. У меня чуть инфаркт не случился, сердце так и выпрыгивало из груди. Даже сейчас дурно делается.
Он взял с полки темный пузырек и вытряхнул на ладонь таблетку.
— Ну же, мистер Филлипс, — поторопила Эльмира.
Мистер Филлипс тщательно разжевал таблетку и запил водой. Издевается он, что ли? Как будто нельзя найти более подходящего времени для приема лекарства. Эльмира нетерпеливо забарабанила пальцами по прилавку.
— Внезапно миссис Гудуотер вскочила и забежала в Галерею. Я кинулся следом и увидел, как из ее ушей фонтаном хлынула кровь. Она опять схватилась за шею и захрипела. Вдруг ее швырнуло на ящик с Колдуньей Таро с такой силой, что стекло треснуло. Потом миссис Гудуотер упала на пол и больше не двигалась. Я так и не смог подойти к ней. Это трусость, но у меня не хватило духу.
— Вам не в чем себя винить, мистер Филлипс. Что вы могли сделать? Ровным счетом ничего, — сказала она и успокаивающе коснулась его руки.
— Знаю, — печально ответил он. — У нее вытекли глаза, представляете? Как будто их выдавили изнутри. И лицо жутко посинело, и все кости в теле переломаны. У меня просто мурашки по коже. До сих пор никто не может объяснить, что случилось. — Он помолчал и продолжил: — Никто не заслуживает такой мучительной смерти. И тем более миссис Гудуотер, ведь она была такая приятная женщина.
— Да... была, — нехотя согласилась Эльмира и поднялась со стула. — Пожалуй, мне пора. Куплю микстуру в следующий раз. Всего хорошего, мистер Филлипс.
— И вам того же, миссис Браун. Заходите на следующей неделе. В аптеку привезут вишневое мороженое. Вам должно понравиться.
Эльмира одернула подол платья и, сдерживая ликующую улыбку, шагнула на улицу.

***

У нее получилось! Она избавила Гринтаун от ведьмы и отомстила за себя! Теперь можно забыть обо всех неприятностях, а членам клуба «Жимолость» очень скоро придется голосовать за другую кандидатуру. И уж Эльмира позаботится о том, чтобы выбрали именно ее, а не кого-нибудь другого. В крайнем случае, всегда можно сделать еще одну куклу. Она шла по тротуару, весело размахивая сумочкой, и думала о том, что не отказалась бы снова провести ритуал. Как же приятно чувствовать себя всесильной.
Возле Галереи на ящике сидел мистер Мрак. Вид у него был очень довольный. И неудивительно: около входа выстроилась небольшая очередь. Взрослые чинно беседовали, а мальчишки бегали кругами, хохотали и задирали девочек. Эльмира немедленно присоединилась к ожидающим. Пожалуй, стоит взглянуть на место, где все произошло.

Стекло, за которым сидела Колдунья Таро, пересекала извилистая трещина. Эльмира бросила медную монетку в узкую щель и отступила назад в ожидании результата. Раздался негромкий щелчок, затем негромкое жужжание, и в ящике вспыхнул неяркий свет. Кукла медленно подняла голову и судорожно дернула руками. Механическая улыбка раздвинула узкие бледные губы.
— Что? Почему она улыбается? — потрясенно вглядываясь в черноту воскового рта, спросила Эльмира.
Колдунья Таро зловеще усмехнулась и протянула вперед левую руку. На указательном пальце сверкало тонкое кольцо с зеленым камнем.
— Нет! — Эльмира попятилась назад, охваченная ужасом. Ей было известно, кому принадлежит это кольцо. — Не может быть!
Она же сделала все как положено. Как такое могло случиться? Где она ошиблась? В чем просчиталась? Как Клара Гудуотер могла очутиться в теле куклы?
Глаза Колдуньи Таро ярко вспыхнули, и Эльмира зажмурилась, ослепленная мертвенным зеленым блеском. Восковые руки заметались над картами, несколько раз перемешали колоду и остановились, сделав выбор. Тонкие пальцы начали вить ажурную паутину на гладкой бумажной поверхности.
— Нет, нет, нет! — раз за разом повторяла Эльмира. Ноги словно приросли к полу, и у нее не было сил сдвинуться с места.
Колдунья Таро бесконечно долго писала предсказание и, чуть склонив голову набок, пронзительно смотрела на нее. Тускло блеснула металлическая ручка, и острый кончик вспорол плотную бумагу. Карта с треском прокатилась по желобу и вылетела наружу. Эльмира медленно наклонилась, подняла ее и прочитала предсказание:
«Миссис Браун!
Миссис Браун!
Миссис Браун!
Прекрасный день для встречи со смертью!
Не так ли?»
Она перевернула карту и увидела висельника. Внутри ящика что-то скрежетнуло, раздался хриплый лающий смех, в глазах Колдуньи Таро мелькнула злобная радость, и они потухли.

Задыхаясь от леденящего ужаса, Эльмира выбежала на улицу. И на нее обрушилась пронзительная обвиняющая тишина. По небу стремительно неслись облака, от порывов ветра раскачивались ветви деревьев, ярко зеленела трава, по дороге катился большой красный мяч. И все знали. Все гринтаунцы знали о том, что она сделала. Спасения нет, от предсказанной смерти никуда не скрыться. А осуждение людей хуже самой мучительной смерти. Ненавистная Клара Гудуотер снова обхитрила ее и одержала верх в поединке. На этот раз окончательно. Эльмира зажмурилась, сделала шаг, споткнулась и упала, ударившись головой о камень.
— Я поняла. Надо было раздобыть ногти, — сжимая холодеющей рукой карту, прошептала она и закрыла глаза.

* Клара Боу — американская актриса, звезда немого кино и секс-символ 1920-х годов.
** Ярко-красные или темно-красные губы бантиком, получившие также название «лук купидона» («лук амура»), или «губы Боу», т.е. губы в стиле актрисы Клары Боу, являющейся эталонным образом 1920-х годов.

@темы: Тексты, ФБ-2014

---

Помнить нельзя забывать

Название: Помнить нельзя забывать
Автор: fandom Bradbury 2014
Бета: fandom Bradbury 2014
Размер: драббл, 510 слов
Пейринг/Персонажи: Дуглас Сполдинг, Джон Хаф
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Предупреждения: нет
Краткое содержание: Дуглас Сполдинг решил ничего не забывать.
Примечание: по повести Р. Брэдбери «Вино из одуванчиков»

Дуглас стоял на железнодорожной платформе, смотрел на Джона и с трудом сдерживал слезы. Мужчина не должен плакать. Даже если ему всего двенадцать лет. Даже если очень больно из-за того, что уезжает лучший друг, и кажется, что лето безнадежно испорчено. Ничто уже не будет прежним, но происходящие перемены — всегда начало чего-то нового. Однажды придет и его время. Дуглас отчетливо понял это именно сегодня. Когда-нибудь он точно так же сядет в поезд и уедет навсегда, оставляя здесь все, что ему дорого. В его жизни появятся новые города, новые лица, новые впечатления. И не то, чтобы он был против. Нужно своими глазами увидеть египетские пирамиды, дымящийся Везувий, разрушенный Колизей и Эйфелеву башню. Он обязательно покорит какую-нибудь горную вершину, нырнет со скалы в бурное море и совершит кругосветное путешествие. Необходимо попробовать жизнь на зубок и насладиться ее вкусом, надкусить как сочное спелое яблоко, чтобы сладкий сок брызнул во все стороны. Все еще будет, все исполнится. Но что-то очень важное забудется, безвозвратно исчезнет из памяти.

Раздался протяжный гудок паровоза, и в ту же секунду все вокруг пришло в движение. Пассажиры заспешили к вагонам, провожающие махали платками и шляпами, а бродячие собаки путались под ногами и громко лаяли.
— Поезд отправляется! — зычно крикнул станционный служащий и зазвонил в колокол.
Ветер сорвал расписание поездов, вывешенное на стене, смял, скрутил, завертел и потащил по земле. Дуглас рассеянно смотрел на шуршащий лист бумаги и что есть силы сжимал теплую ладонь Джона.
— Джон, поторопись. — В окне вагона появилась взволнованная миссис Хаф.
— Я скоро, мама, — ответил он, отвернулся от нее и крепко обнял Дугласа. — Все, мне пора.
Джон шмыгнул носом, побежал по перрону и ловко запрыгнул на подножку. Проводник пропустил его внутрь и захлопнул дверь. Паровоз выпустил густой клуб дыма и, медленно набирая ход, двинулся со станции.
— Джон! — идя за вагоном, крикнул Дуглас. — Обещай, что приедешь на следующее лето!
— Я постараюсь уговорить папу! До свидания, Дуг! — Джон высунулся по пояс из окна и помахал рукой.
Заходящее солнце слепило глаза, но Дуглас смотрел вслед паровозу, пока не скрылся из виду последний вагон.

Дневная жара постепенно спадала, вечерние тени ложились на траву, и с реки медленно наползал прохладный туман. Дуглас возвращался домой и думал о том, что Джон ошибается. Если взяться за дело с умом, то можно сохранить в памяти все что угодно. Решено, он поступит в точности как дедушка. Разольет по бутылкам и закупорит драгоценные воспоминания о машине счастья, которую создал Лео Ауфман, об увлекательных историях полковника Фрилея, о поездках мисс Ферн и мисс Роберты на Зеленой машине, о бабушкиных обедах, о предсказаниях колдуньи Таро, о лимонном мороженом с ванилью, о путешествиях на трамвае мистера Триддена, о Душегубе, о терпком вине из одуванчиков. Теперь он не забудет, что у Джона зеленые глаза. Но, самое главное, навсегда запомнит волшебное лето тысяча девятьсот двадцать восьмого года. Запомнит до самых мельчайших деталей.
И когда-нибудь, через много лет он устроится у камина или сядет за стол, извлечет из глубин памяти сохраненные воспоминания и насладится их неповторимым ароматом и чудесным вкусом. А потом запустит личную машину времени в прошлое и поделится своими историями с другими людьми. С детьми и взрослыми, с близкими и далекими, со всеми на свете.

@темы: Тексты, ФБ-2014

---

Душегуб

Название: Душегуб
Автор: fandom Bradbury 2014
Бета: fandom Bradbury 2014
Размер: драббл, 551 слово
Пейринг/Персонажи: Лавиния Неббс
Категория: джен
Жанр: ангст, триллер
Рейтинг: R
Предупреждения: нет
Краткое содержание: эта ночь шепчет на ухо долгожданное откровение
Примечание: по повести Р. Брэдбери «Вино из одуванчиков»

Овраг, словно острый нож, разрезает город надвое. В черной раззявленной ране нет жизни. От нее веет могильным холодом, смрадной мертвечиной даже в самый разгар лета. Но Овраг хитро маскируется, имитирует живое дыхание: обрастает травой и цветами, привлекает на помощь лягушек, сверчков и светлячков. Взрослые верят фальшивой картинке, но дети видят правду. Местные мальчишки уверены, что именно оттуда выходит на охоту Душегуб. Лавиния Неббс с ними согласна. Вот уже десять лет она тоже видит истинное лицо Оврага.
Каждое полнолуние Душегуб бродит по округе, томимый нестерпимой жаждой, и оставляет за собой тела задушенных девушек. Они разные, очень разные. Высокие и миниатюрные, стройные и пухленькие, блондинки, рыжие, брюнетки и шатенки. Объединяют их мертвые пустые глаза, прикушенные языки, нежные шеи с черными пятнами и выражение нечеловеческой муки на искаженных лицах. Зато тела буквально пропитаны невинностью, тихим покоем, омыты чистым лунным светом. Тела по-настоящему прекрасны.
С каждым годом мертвых девушек находят все ближе и ближе к Оврагу. Как будто нити, связывающие Овраг и Душегуба, укорачиваются. Словно они прорастают друг в друга, постепенно становясь единым целым.

Эта ночь шепчет на ухо долгожданное откровение. В Овраге лежит мертвая Элизабет Рэмсел. Душегуб осмелился и скормил ее тело Оврагу, возложил серебристую рыбку на алтарь прожорливого идола. Наконец-то жертва принесена по всем правилам. И Лавиния понимает, что ей необходимо оказаться дома в безопасности и одиночестве. Но приходится идти с подругами в аптеку и в кино. Приходится проживать кучу мелочей, совершенно не значимых для нее, но необходимых для других. Надо, чтобы люди видели ее этой ночью.
Последующие события сливаются в сплошное серое пятно, в котором с чудовищной скоростью мелькают короткий полицейский допрос, дрожь Франсины и острый запах ее страха, приторный вкус конфет из аптеки, осторожная ласка ветра, запутавшегося в платье, черно-белый экран в кинотеатре, нарядные манекены в витринах магазина, гаснущие огни в домах, пустые машины возле тротуаров, гулкое эхо шагов за спиной, панический бег по Оврагу и пульсирующее биение сердца. Быстрей, быстрей, быстрей. Лавиния убегает от надвигающейся смерти, от знания, от правды. Понимая, что это бесполезно, она все равно вкладывает в последний отчаянный рывок все оставшиеся силы.

Ножницы ставят жирную финальную точку. Они вспарывают лимонадный аромат ночи и впиваются, проворачиваются в теле незнакомца. Входят с легкостью, как остро заточенный нож в масло. Горячая кровь бьет фонтаном, льется на ее руки и заливает платье. Кажется, весь дом залит кровью. Запах забивается во все поры, горчит на языке, и это невыносимо. Не-вы-но-си-мо. Смерть не должна быть такой безобразной. Она должна тихо хрипеть, отражаться серебром в угасающем взгляде, нежно бликовать в лунном свете.
Лавиния тщательно моет руки, намыливая каждый палец. Потом переодевается в чистую одежду и идет в спальню. Закрывает дверь и приближается к большому зеркалу. Наконец-то она совсем одна.
Мальчишки рассказывают, что у Душегуба черные волосы и зеленые глаза, сверкающие в темноте. Они уверяют, что он бледный, высокий и костлявый как скелет. Они не ошибаются только в одном. У него в самом деле длинные белые пальцы, ловко управляющиеся с шелковым шнуром. И в полнолуние Душегуб использует пальцы Лавинии, чтобы принести очередную жертву и накормить ненасытное нутро Оврага. Теперь и Лавиния посвящена в их маленькую тайну. Она больше не пустой неразумный сосуд. Она — добровольный сообщник. Она — верный адепт.
— Привет, — глядя в зеркало, говорит Лавиния и осторожно прикасается к своему отражению.
Душная тьма накрывает ее с головой, и наступает долгожданный покой. Теперь не надо бояться, она попала домой. Лавиния закрывает уши ладонями и слушает пение сверчков.

@темы: Тексты, ФБ-2014

---

Машина счастья

Название: Машина счастья
Автор: fandom Bradbury 2014
Бета: fandom Bradbury 2014
Размер: мини, 1578 слов
Пейринг/Персонажи: семья Ауфманов
Категория: джен
Жанр: ангст, фантастика
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: нет
Краткое содержание: Куда доставит машина счастья
Примечание: кроссовер: повесть «Вино из одуванчиков», рассказ «Нескончаемый дождь»

Когда у Ауфманов закончились деньги, начался ад. Сумма, вырученная от продажи последних вещей, оказалась просто смехотворной и закончилась очень быстро. Дети плакали от голода. И не имело никакого значения, что младшему пять, а старшему пятнадцать. Все они были беспомощными птенцами, и мать не могла накормить их. Но больше всего Лина Ауфман боялась за мужа. За считанные дни Лео Ауфман высох и почернел от горя и бессилия. От сильного красивого мужчины осталась призрачная тень. Целыми днями он неприкаянно бродил по деревне или сидел на лавке в сарае, опустив голову. И все больше уходил в себя, отдаляясь от них.
В Ганновере у Ауфманов была счастливая жизнь: детский смех и свежая выпечка, совместные ужины и уютные вечера у камина, радость в душе и уверенность в будущем. Теперь все это безвозвратно кануло в прошлое. Ювелирную лавку разграбили, синагогу закрыли, а в их квартире на Бургштрассе поселились другие люди.
Однажды вечером Ауфманов арестовали и привели в зипо* вместе с другими евреями. Там им выдали польские паспорта и на полицейской машине отвезли в гостиницу. Лина чудом вымолила разрешение вернуться домой за вещами. Под грубые окрики полицейских, требовавших не затягивать сборы, она быстро сложила в чемоданы самое необходимое. Саул и Ребекка помогали по мере сил. Потом дверь опечатали, их отвезли на вокзал, и под равнодушный перестук колес Ауфманы стали персонами нон-грата**.
Евреям не было места в Германии. Евреям не нашлось места в Польше***. Евреям выделили персональное место в аду. В еврейском аду на польско-германской границе не было хлеба, зато громко звучали выстрелы и лил бесконечный дождь. Лина знала, что это бог выплакивает кровь из своего сердца, глядя на их бесконечные страдания. Жаль, что у нее не осталось достаточно веры, чтобы превратить небесные слезы в манну. И теперь ее дети обречены на гибель, потому что она усомнилась и изгнала бога из своей души.

На седьмой день непрерывный дождь свел Лео с ума. Подняв пустые глаза к темно-серому небу, он просидел на бревне всю ночь. В нескольких метрах от него лежал мертвец в одних подштанниках и тоже смотрел вверх. Испуганно косясь на мокрые сизые пятки, Лина умоляла мужа вернуться в сарай, но Лео не слышал. Вода струилась по его лицу, ручьями стекала по одежде и затекала в ботинки.
— Я понял. Как же я раньше не догадался? Спасибо тебе, боже, спасибо, — раскачиваясь из стороны в сторону, неразборчиво бормотал он.
— Что ты понял, Лео? — Лине очень хотелось подойти и посмотреть на лицо мертвеца, но отчего-то было страшно. Кого-то он сильно напоминал. Кого-то близкого и родного, чья смерть стала бы невосполнимой потерей.
— Машина счастья. Надо построить машину счастья, и вы спасетесь. Вы сможете уйти в теплое безопасное место. Там будет солнце, огромное жаркое солнце, вечное солнце. Как же я раньше не догадался? Это ведь так просто.
— Послушай меня, пожалуйста. Ты, наверное, уже простудился. Пойдем отсюда! Надо тебя согреть.
Лина взяла его ледяную руку и потянула вверх.
— Да, — неожиданно согласился он и медленно поднялся. — Надо спешить. Как же я раньше не догадался? Слишком громко стучало сердце? Мысли метались, как голодные крысы в клетке? Ты прав, боже. Теперь я знаю: мне требовались тишина и покой, чтобы увидеть врата.

Вернувшись в сарай, Лео закрыл хлипкую дверь и принялся будить детей.
— Саул, Маршалл, Джозеф, Ребекка, Рут, Ноэми, мне нужна ваша помощь! — громко крикнул он.
Дети, спавшие вповалку в куче одежды, вяло зашевелились.
— Ну же, вставайте, вставайте, — увещевал Лео.
— Не трогай их. Они голодные, пусть лучше спят, — Лина попыталась остановить его.
Но он гневно отмахнулся и начал тормошить их. Из-под одежды одна за другой выныривали измученные бледные мордашки. И, наконец, на него уставились двенадцать темных, воспаленных глаз.
— Что нужно делать, папа? — кутаясь в вязаную шаль, спросил Саул.
— Вы должны отдать мне самую дорогую вещь, которая напоминает о доме. Я знаю, что вы попросили принести что-нибудь, когда маму вместе с Саулом и Ребеккой отпустили собрать вещи. Вы не могли поступить иначе.
— Но, папа! — возмутилась Ребекка и закашлялась.
— Не спорь, Ребекка. Так надо, — с жаром воскликнул Лео. — Только так мы сможем открыть врата и найти дорогу к новому дому. Туда, где вы не будете бояться, не будете голодать и мерзнуть. Там не будет дождя. Там вы будете в безопасности. Если вы верите мне, то пожертвуйте самым дорогим. Ради всех нас.
Саул взглянул на Маршалла и кивнул. Тот вытащил из-под лавки шахматную доску и отдал отцу. За ними потянулись остальные: Ребекка со вздохом достала из кармана пяльцы с незаконченной вышивкой; Ноэми посадила любимую куклу на лавку и отвернулась; Рут открыла чемодан и вытащила коробку красок; а Джозеф отдал паровозик.
— А что пожертвуешь ты?
В отчаянии Лина покачала головой. Похоже, он действительно сошел с ума.
— Быстрее, — нетерпеливо сказал Лео и протянул раскрытую ладонь.
Поколебавшись, она скользнула рукой в вырез платья и достала обручальное кольцо, завернутое в носовой платок.
— Золото. Желтое. Солнце. Тепло. Золото нам пригодится. Теперь нужно найти самый темный угол, — пробормотал Лео, сгреб вещи в кучу и направился в дальний конец сарая.
Дети молчали и растерянно переглядывались. Лина взяла Джозефа на руки и прижала к себе. Что теперь с ними будет? В чем же они провинились? Почему бог оставил их без защиты в тяжелый час?
Через минуту Лео вернулся с пустыми руками.
— Все загрузил в машину, должно получиться. А сейчас послушайте, что я скажу. У меня остались кое-какие дела, поэтому я приду позже. В мое отсутствие слушайтесь маму. Саул, ты остаешься за старшего, не подведи.
Растерянный Саул молча кивнул.
— Давайте стройтесь по росту. Впереди самый высокий, — приказал Лео. — И по одному идите вон туда. Вы увидите дверь. Надо будет открыть ее и шагнуть за порог. Машина счастья доставит вас в солнечный купол. Саул, ты первый.
Тот сердито пожал плечами, взглянул исподлобья, но не посмел ослушаться. За ним по очереди потянулись остальные дети.
— Лина, теперь ваша очередь. Сначала Джо, и пусть откроет сам, — тихо сказал Лео.
— Это безумие.
— Иди, иди, а то опоздаешь. Врата скоро закроются.
Лина шагнула в неуютную темноту и увидела дверь в стене: деревянную и круглую, как крышка винной бочки. В щелях между досок пробивался влажный седой мох. Она спустила Джозефа с рук, подтолкнула вперед и осмотрелась по сторонам: вещи бесследно исчезли. Дверь выглядела массивной. Хватит ли у него сил, чтобы открыть? Опасения оказались напрасными, и через мгновение они увидели, что на той стороне царит дождливое лето.
— Лео!
— Не бойся. Уходите, — его голос прозвучал слабым эхом.
Джозеф быстро шагнул вперед и скрылся за мутной пеленой дождя. Лина в нерешительности оглянулась и сделала несколько шагов назад. Лео сидел на грязном полу, бессильно привалившись спиной к лавке.
— Лео, вставай и пойдем с нами, — напористо сказала она.
— Для меня путь закрыт, — прошелестел голос у нее в голове. — Шагайте прямо и не сходите с тропинки.
Лина с ужасом смотрела, как черты его лица бесконечно искажаются, размываются, на руках и волосах вздуваются водяные пузырьки, глаза выцветают и заполняются водой, пиджак и брюки покрываются белесой плесенью. Всюду была вода, вода, вода. Тяжелая вода. Мертвая вода, сквозь которую не сможет прорваться ничто живое. До стылой вечности не достучишься, не докричишься.
— Не смотри, не надо. И скажи детям, что я очень люблю их. — Мольба еле пробилась сквозь тихий шорох дождя.
И она послушалась. Развернулась и ушла. Навсегда оставила его.

За дверью шел проливной дождь. Дети стояли, сбившись в кучку, и терпеливо ждали.
— Постарайтесь не отставать. — Лина взглянула на волнующееся море влажной зелени, поддернула тяжелый мокрый подол платья и, раздвинув руками толстые стебли неизвестного растения, двинулась вперед по еле заметной тропинке.
Они поскальзывались, падали, поднимались и уже потеряли надежду, как вдруг за плотной пеленой воды забрезжило слабое сияние. С каждым шагом оно становилось ярче и ярче. С вершины холма открылся вид на странный круглый дом, от которого исходило теплое желтое свечение. Саул обогнал Лину и побежал вперед, вздымая тучи брызг.
— Стой! — крикнула она, но голос потонул в монотонном шуме дождя.
Они спустились с холма и подошли к дому. Саул стоял перед желтой дверью и зачарованно водил мокрым пальцем по крупным рельефным буквам.
— Солнечный купол, — с небольшой заминкой прочитала Рут.
— Мам, мы пришли? — оглушительно чихнув, спросил Джозеф.
— Да, — ответила Лина и медленно повернула ручку.

Они очутились в своей уютной квартире на Бургштрассе. В закрытую дверь барабанил дождь, а здесь все осталось по-прежнему. Обеденный стол ломился от еды. Они с жадностью глядели на свежий хлеб, запеченную курицу, домашние колбасы, сочные огурцы и помидоры, сладкие пирожки и большую плитку шоколада "Штольверк"****. На маленьком сервировочном столике стояли серебряная кастрюлька с горячим шоколадом, начищенный медный кофейник и стеклянная вазочка с густыми сливками. В шкафу тускло поблескивали корешки книг, рядом на комоде мирно соседствовали патефон и радио. Тихая спокойная музыка заглушала шум дождя.
— Кажется, мы дома, — негромко сказала Лина.
Дети с радостными криками скинули мокрую одежду у порога, разобрали пушистые халаты, аккуратно сложенные на кресле-качалке, и кинулись к столу.
И тогда Лина, наконец, сбросила тяжелый камень с души и бесшумно заплакала, некрасиво кривясь и размазывая слезы по щекам.
— Мамочка, почему ты плачешь? Волнуешься из-за папы? — Ребекка крепко обняла ее. — Не надо плакать! Теперь все будет хорошо. У нас есть хлеб и солнце. Очень много солнца. Хватит, чтобы обогреть всех. И папа обязательно придет.
— Да, ты права, милая, — согласилась Лина. — Налей мне шоколада и положи двойную порцию сливок, ладно? Ты знаешь, как я люблю.
Ребекка радостно засмеялась и, оглядываясь на нее, медленно пошла к остальным.
Лина присела на мягкую кушетку и взглянула вверх. В центре купола светило солнце. Она заперла невыплаканные слезы и воспоминания в огромную свинцовую глыбу и положила ее на грудь. Могильный холод тут же выпустил корявые щупальца, дополз до сердца и обернул его в скорбный ледяной саван. А снаружи под яркими лучами высыхали кожа, волосы и одежда. Тело постепенно отогревалось и напитывалось жизненной силой. Лина скинула размокшие ботинки и распустила волосы.
— Все будет хорошо, Лео. Я тебе обещаю, — прошептала она, закрыла глаза и подняла лицо к теплому ласковому солнцу.

* Зипо — полиция безопасности в Третьем рейхе.
** Речь идет о Збонщинском выдворении — массовой акции насильственного выдворения из Германии польских евреев в октябре 1938 года.
*** Депортированные евреи были увезены из своих домов, доставлены на железнодорожные станции и отправлены на поездах к польской границе, где польские пограничники отправили их обратно через реку в Германию. Эта тупиковая ситуация продолжалась в течение нескольких дней. Евреи пребывали без крова и пищи между границами под проливным дождем.
**** "Штольверк" — одна из старейших и крупнейших европейских компаний по производству шоколада и кондитерских изделий.

@темы: Тексты, ФБ-2014

---

Календарь в картинках от Lisa Blowers

Декабрь


Январь


Февраль


Март


Апрель


Май


Июнь


Июль


Август


Сентябрь


Октябрь


Ноябрь

@темы: Арты

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра